Будучи основан 4 марта 1584 года, Архангельск подарил миру много замечательных светлых имен: Писахов, Абрамов, Шергин, Гемп… Много в истории города ярких страниц, о которых написаны книги, но я только недавно задумалась о том, что на железнодорожном вокзале, где мы бываем довольно часто, нет мемориальной доски в память о невинно убиенных людях в годы советской власти на Севере. Нет ее и на доме по улице Гайдара.
«Не пора ли что-то делать и с улицей Кедрова, который проявил себя на Севере как палач?» - спрашиваю я себя и нахожу материалы, свидетельствующие, что я не первая задалась этим вопросом.
В газете «Правда Севера» от 11 октября 1991 и 15 мая 1992 мы читаем: «Что может быть противоестественнее улицы имени карателя Кедрова в Архангельске? Разве что проспект Батыя в Рязани...» («Архангельск», 30 января 1992 года).
Мое детство прошло недалеко от улицы Кедрова. Университет, в котором я училась, расположен на улице Урицкого. Я живу на улице Тимме. Очень часто прохожу через улицу Дзержинского, чтобы попасть на железнодорожный вокзал. Когда мои дети были маленькими, они все время спрашивали: кем были все эти люди, раз их именами названы улицы, а значит, имя запечатлено в истории? И однажды я сказала: «преступники», но до сих пор не понимаю, как объяснить детям, почему улица носит имя человеконенавистника, садиста и убийцы. Только недавно, к стыду своему, я осознала, что живу в районе, который назывался «Мхи», где погибли тысячи невинных людей. И нигде: ни на одном доме, ни на вокзале нет ни одной мемориальной доски, которая помогла бы людям остановиться и помолиться о невинно убиенных. Меня шокировало «дело Супруна», но более всего я была в онемении, когда директор гос. Архива Архангельской области в личной беседе сказал мне, что в Архангельской области репрессий не было! Потом я прочитала книгу историка Ю. В. Дойкова и долго пыталась соотнести Архангельск, названный И. Грабарем до революции одним из 13 городов-музеев, с такими цитатами, как «город мертвых», «первый Дахау» (о Холмогорском лагере, где у К. Гемп расстреляли брата, а мама Надежда Михайловна Минейко (выпускница Петербургской консерватории и ученица Римского-Корсакова) в 1921 г. сгинула от тифа). Такое наказание она понесла потому, что «играла на фортепьянах, вместо того, чтобы идти служить народу». Изучила и статьи Т. Ф. Мельник, познакомилась с удивительными подвижниками из северодвинского общества «Совесть», внимательно изучила список памятников жертвам политических репрессий фонда Сахарова. Пытаясь найти материалы о деятельности Кедрова на Севере, я прочитала статью, где автор мучится тем же вопросом, что и я.
Булгаков писал, что, вспоминая Иешуа, будут вспоминать и о Пилате… Надо возвращать все на свое место хотя бы в своей голове.
Ирина Пономарева
г. Архангельск
2012 г.
+ 
Обновления сайта