Так в музее появился стенд, рассказывающий о «СевЛОНе», а в фондах — свидетельства очевидцев.

Впрочем, очевидцев несчастной железнодорожной эпопеи все меньше и меньше — они уходят от нас. Остается — Память.
«А по бокам-то все
косточки русские…»
Н.А.Некрасов

Проект строительства дороги Кострома — Пинюг — Усть-Сысольск (Сыктывкар), по всей вероятности, относился к периоду расцвета железнодорожного строительства в России. Еще в 1913 году от Никольска (Вологодская губерния) на Пинюг прорубали трассу. В самом Никольске было возведено здание железнодорожного вокзала, сделана насыпь. С началом первой мировой войны строительство прекратили.

Вновь вспомнили о перспективной железной дороге уже при советской власти, когда бесплатный труд  десятков тысяч лишенных прав спецпоселенцев решено было использовать в народном хозяйстве.

Железная дорога Пинюг — Сыктывкар должна была стать частью магистрали Москва — Ухта. Строительство было включено в пятилетний план, и в августе 1929 года начались работы. Завершить их намечалось в 1931 году, а с 1 октября 1932 года должна была начаться эксплуатация дороги Усть-Сысольского направления.

И вот из деревень нашего Подосиновского и соседнего Лузского районов по разнарядке пошли подводы – это местное население везло грузы на «лагерные пункты».

Из воспоминаний А.В. ПЕТУХОВА (деревня Петухово Подосиновского района):

«В 1929 году послали нас, четверых мужиков, из деревни в Пинюг подвозить грузы «севлонцам» на железную дорогу. В Пинюге жили в палатках, отапливавшихся железными трубами. Печка стояла в одном конце, а труба проходила через всю палатку. Обозами, лошадей по 10, возили продукты по лагпунктам. Один раз нагрузили мне воз лаптей. Сижу на лаптях и шучу — лошади легко, и мне мягко. Километров за 30 возили груз, встретятся «севлонцы» — ждем, когда они протащат на санках бревно. А были это больше все старички из священников в длиннополой одежде... Ночевать приходилось нам вместе с «севлонцами». Через дощатую перегородку рубленного из бревен барака наблюдали за ними, как они на коленях молятся».

Из воспоминаний А.И. ЛИПАТНИКОВА (деревня Подволочье Лузского района):

«В 1930 — 31 годах ездил я с грузом на лошадях – снабжали сеном, продовольствием лагпункты. До реки Шелюг были проложены рельсы. Едешь, а по краям тряпье, бумаги, рваная обувь – вся дорога «закашена».

Когда навстречу попадалась колонна заключенных, оборванных, кое-кто на костылях, молодых и старых, охранники кричали, отгоняли нас подальше в сторону. При каждом лагпункте было кладбище, там хоронили умерших».

Из воспоминаний П.П. БЕЛОЗЕРОВА (деревня Малая Горка Подосиновского района):

«Неделю жили в Пинюге, три раза ездили на лошадях, было мне годов 11—12. Из первого лагпункта в Пинюге до реки Лузы возили крупу, рыбу. Раньше с продуктами было плохо — по талончикам выдавали. Наши деревенские мужики посадят меня на первую лошадь и пошлют вперед, а сами топором по мешку… Отсыплют крупы и учат, как говорить на лагпункте: мол, два «севлонца» из лесу выскочили, забрали крупу.

После этого запретили одного отправлять.

…Заключенные  тачками возили грунт, жили в палатках. Одежду носили каждый свою. Приходили к ним письма, посылки. Многие убегали через Кич-Городок на Шарью, их ловили – зимой у Пинюга на дороге стояли часовые. Палатки же в лагпунктах не охранялись.

Прошло уже 60 лет, а подвозная, оканавленная дорога до сих пор сохранилась и даже до недавнего времени использовалась.

Вся трасса в 30-е годы делилась на участки от 8 до 15 км, на каждом из них находился лагпункт. Они были расположены в основном на берегах рек Каменки и Лузы, Боровицы и Коростеницы, Ильинки, Чалеги, Шелюга. Всего же, по рассказам местных жителей, в системе «СевЛОНа» на строящейся железной дороге существовало 18 лагпунктов.

Из воспоминаний В.А. ВЛАСИХИНА (деревня Пестовская Лузского района):

«В 1927 году, когда меня из армии в отпуск отпустили, линия очищалась от леса и насыпали песок. Строили вручную — лошадь, вагонетка с песком по рельсам. В общем, на своих костях.

«Конвойцы» жили у нас в дому. Я к ним в кино ходил, два раза был у них на вечерах — культура! Постановки, спектакли организовывали, скучного времени не было».

Из воспоминаний Н.К. НОСКОВА (деревня Лопотово Лузского района):

«От речки Шелюг до реки Лузы  ходили паровозы. Мосты на Шелюге и Лузе были уже почти готовы. И вот в 31-м году, когда я работал десятником в лесопункте, строительство прекратили. Лесу коренного много оставили, и мне как десятнику пришлось принимать его. Зимой принял, весной возили. Много лесу осталось, сгнило.

Механизмов на строительстве дороги использовалось немного: паровой молот сваи в реке забивал да паровичок «кукушка» песок для насыпи на болото перевозил, а так все ручная работа с помощью тачки и лопаты.

Обслуга лагеря и охрана были из заключенных, в большинстве из уголовников, вольными были только начальники.

Гнали этапы обычно зимой через Пинюг, человек по 300. Прибудут на место, окружат их охраной. Раздается команда: «Стой, клади костры!» Ночевали –кто в чем. А с утра начинали строить для себя жилье. Кто рубит лес для полуземлянок, кто тянет сбитые скобами по нескольку штук бревна. Ночь пришла –грейся у костра. И ночью работали по сменам.

Много было репрессированных с Кавказа, из Сибири. На участке 7-го лагпункта до 5 тысяч «севлонцев» работало,  на Городке — 3 тысячи, на реке Коростеница —  3,5 тысячи. Расконвоированные и оперативники свободно ходили по деревням. Продуктов у них было много, имелись свои теплицы. Выращивали все: морковь, капусту, огурцы. Специалисты там всякие были. А у нас в колхозе «Коммунар» ничего не росло, голодали.

Кто из заключенных хорошо работал, норму выполнял, так те и нас подкармливали, так как получали по 1 кг 200 граммов хлеба на день. А кто плохо работал — тому 300 граммов и вода.

Запомнился поп, здоровый был, тачку катал. Рясу подоткнет, чтоб не мешала и … Всегда норму выполнял и сыт был.

Из лагпунктов часто бежали, иногда с оружием. Однажды целый бой устроили у Анфиловки, ранили местного лесоруба.

На всех дорогах стояли заставы, на железной дороге в Пинюге — строгая проверка. На 7-ом лагпункте было большое кладбище — расстреливали только там.

Потом железная дорога оказалась не нужна. Стали ее уничтожать. Когда рвали мост через реку Лузу, даже стекла в домах вылетали. Взрывали опоры у самого основания — река-то судоходная. Мосты через маленькие речки сожгли колхозы — легче рельсы достать.

Отношение местных жителей и представителей советской власти к незаконно осужденным ярко вырисовывается в заметке «Преступный наскок кулацкой банды» из газеты «Подосиновский колхозник» за 8 мая 1930 года:

«1 мая в д. Лодейно члены коммуны “Дружба” задержали двух “усевлонцев”. Председатель Щеткинского сельсовета поручил двум членам сельсовета задержать бежавших до приезда милиционера.

Но эти два “доблестных” представителя сельсовета не только не помогли коммунарам “Дружбы”, но даже спокойно смотрели, как группа антиколхозников и подкулачников освободила “усевлонцев”…»

По словам колхозников из деревни Осиново (Подосиновский район), жили эти два «севлонца» в деревне. Их нанимали работать в сенокос — хорошо косили.

В целом же история строительства железной дороги Пинюг-Сыктывкар – яркое свидетельство беспредела, беззакония и унижения человека. Немым укором тянется добрую сотню километров заросшая лесом трасса. О местах бывших лагпунктов свидетельствуют обвалившиеся ямы землянок и бараков, поросшие мхом клети заготовленных шпал, остатки колючей проволоки, в стороне – небольшие бугорки безымянных захоронений.

Проложены под насыпью сотни метров отводных, бетонных тоннелей, высота некоторых доходит до 2,5 метров. Каменные осыпи мостовых опор возвышаются над водой обмелевшей реки Лузы. Как памятник тем, кто погиб от болезней, холода, голода и лишений в годы сталинского беспредела.

А.Н.ПЛАСТИНИН,

краевед.

пос. Подосиновец.

газета «Вятский край». 10.12.1996