Спецпереселение считалось не карательной акцией, а особой формой переселения с применением для раскулаченных ряда правовых ограничений. Принудительная высылка крестьян с осени 1930 г. получила наименование «спецпереселение», а высланные с мест постоянного проживания стали именоваться «спецпереселенцами».
Первые переселенцы были привезены в Котлас в 1928 году, их из вагонов сразу грузили на подводы и отправляли дальше на север, а также в Великий Устюг.

В 1929 году переселенцев на Макарихе (северный район Котласа) поместили в конюшни, где до того стояли кони, больные сапом. От заражения ядовитыми парами умирали дети и старики. У одной женщины за неделю умерли 7 сыновей в возрасте от 3 до 15 лет. Жили таких условиях до вскрытия реки. После ледохода оставшихся в живых грузили на баржи и везли вверх по Вычегде и вниз по Двине.

В 1930 году поток переселенцев значительно увеличился.  29 января 1930 года ввиду срочности решения вопроса и отсутствия ресурсов Северкрайком решил строить бараки «шалашного типа» в Котласе, Вологде, Коноше, а также в местах подальше от железной дороги. Поселки строились как временные, в них люди должны были ожидать дальнейшего этапирования в необжитые места. Каждый из поселков предполагался численностью 5—10 тысяч человек. Всего планировалось 240 спецпоселков.

В феврале-марте 1930 года прибывало в Северный край по 5—6 эшелонов ежедневно по 1000 человек в каждом. Предполагалось в Северном крае разместить 70 тысяч семей (около 350 тысяч человек), в Северо-Двинском округе (куда входил Котлас) —  9,5 тысяч человек. По официальным данным, в момент образования Северного края — в 1931 году — местное население составляло 160 тысяч человек, а с переселенцами — 1 миллион человек. Огромный людской поток прошел через Котлас с населением не более 20 тысяч человек.

В 1930 году на окраине Котласа был пересыльный лагерь для раскулаченных крестьян из различных областей и республик СССР. На Макарихе построено всего было около 200 бараков, вмещавших по 180—250 человек каждый. По рассказам очевидцев–строителей и по фотоснимкам можно судить, что они были стандартного типа по примеру сибирских лабазов. Бараки строились из жердей, стропила до самой земли. Сверху крыли лапником, засыпали песком, летом накладывали куски дерна. Получался земляной шалаш длиной 15 метров, шириной 6 метров. В таких «макариховских шалашах» по углам стояли четыре печки (иногда две), которые не могли прогревать помещение, поэтому температура редко поднималась выше 4 градусов. В каждом бараке было по 2 окна. Под двух- и трехъярусными нарами лежал снег. В апреле снег таял и пол покрывался водой, поэтому по периметру и по середине барака выкапывали неглубокие канавы, кое-где набрасывали доски. Теснота была ужасающая. На Макарихе на одного человека приходилась одна десятая часть квадратного метра площади. Кормили плохо, часто баланду подавали в больших тазах (не хватало посуды) на 10 человек, предоставляя им хлебать вперегонки. Страшное творилось в лагере во время раздачи пищи, даже охрана была бессильна что-либо сделать.

От голода, холода, грязи, огромного скопления людей, отсутствия элементарной гигиены быстро распространялись инфекционные болезни. За одну неделю апреля 1930 года погибло 3 тысячи человек, в основном дети.

Умирали в таком количестве, что не успевали хоронить. Иногда хоронили в отдельные могилы, завернув во что-нибудь, а чаще оттаскивали трупы и сбрасывали их в яму. Яму не закапывали, пока не наполнится. Поэтому до сих пор на кладбище Макариха выделяются эти братские могилы большими размерами. На Макарихе сотни безымянных могил, десятки братских захоронений.

Бараки располагались от начала кладбища (ул. Воровского) до Васильевского озера. Территория лагеря не была ограждена колючей проволокой, но охрана не допускала отлучек из лагеря.

Р.Х. Гизатулин в книге «Нас было много на челне» в главе «Гиблое место — Котлас» пишет: «Роль котласского пересыльного лагеря (как и других — типичное явление) — служить не столько для содержания людей, сколько для уменьшения их числа…»

На территории Котласа находилось примерно 10 лагпунктов и пересылок.

Зимой 1940 года с приграничной полосы, а также из Западной Украины и Белоруссии, было выслано много поляков. Под термином «поляки и польские граждане» подразумеваются как советские граждане польской национальности, так и поляки довоенной Польши (украинцы, белорусы), а также польские граждане других национальностей, проживавшие на территориях, захваченных СССР в 1939—1940 годах. Кампания депортации имела характер государственной политики, депортированные поляки не имели срока высылки. Весной и в начале лета в Архангельскую область было «водворено» не менее 60 тысяч польских переселенцев. Котласлес принял 2623 семьи, или 10000 человек.

Чуть позднее — в 1941 году — новый виток репрессий: депортация немцев из Крыма и Поволжья. После войны — огромная волна немцев-репатриантов.

По инициативе общества «Совесть» на сессии Котласского городского собрания депутатов было принято решение о предании кладбищу «Макариха» статуса мемориального.

Польский крест был первым памятником, установленным на «Макарихе», его торжественное открытие и освещение состоялось 17 ноября 1995 г. В 1998 г. рядом был установлен памятник крестьянам, жертвам насильственной коллективизации. Тогда же открыли памятник-триптих, посвященный расстрелянным священникам, погибшим детям и иностранным гражданам, скончавшимся во время репрессий.

Используемая литература:

1. Двинская земля: Материалы межрегиональных общественно-научных историко-краеведческих Стефановских чтений. — Котлас: «Правда Севера», 2002.— 208с.

2. Двинская земля. Вып. 3. Материалы третьих межрегиональных общественно-научных историко-краеведческих Стефановских чтений. — Вельск , 2004.- 292с.

3. Котлас. Очерки истории./ Администрация МО Котлас, 2001

Вячеслав Едемский

Свято-Гаврииловское малое православное братство

2009 г.