Кто-то нас отправил к другому мемориалу «Острой могиле» — погибшим в Гражданскую войну и ВОВ. И только намотав немало дорог и тропинок и отчаявшись, мы стали спрашивать именно «Сучью балку», и тут достигли успеха. На краю города, напротив авторынка стоит оповещающий щит. Если продраться сквозь сухостой и колючий кустарник, то по открывающейся узкой тропке можно выйти на край той самой балки, где действительно стоит крест… из штакетника, покрашенный в зеленый заборный цвет и заросший бурьяном. Земля засыпана щебнем, вымазанным черным гудроном.
Место оправдывает свое название — никакой личной памяти, тепла... Где потомки убитых здесь тысяч и тысяч граждан? Загадка… Неужели все кануло в Лету, все пропали без вести и архивы сожжены? Надо сказать, что в городе есть отделение Мемориала, но дозвониться им ни из Москвы, ни на месте мы не смогли, и на наши вопросы никто не ответил.
Мы расчистили крест и вокруг него, нанесли к подножью камней, это было уместнее на таком месте, чем цветы, и помолились о душах здесь убиенных.
В Луганске есть еще одно место захоронения расстрелянных в 30—40 годы — бывшее Гусиновское кладбище, оказавшееся почти в центре города, закатав которое городские власти регулярно пытаются использовать его под коммерческое строительство. Несмотря на то, что первый же котлован открыл множество костей, а местные мальчишки обзавелись для игры в футбол черепами с пулевыми отверстиями.
Слава Богу, протоиерей Павел Ботарчуков отстоял это место для строительства храма Святых мучеников Гурия, Самона и Авива и по сей день держит «оборону» от посягательства предпринимателей, готовых строить на костях.
— Когда в 2007-м общественность, духовенство добились отмены строительства торгово-развлекательного комплекса на бывшем Гусиновском кладбище, я порадовался. Верилось, что сквер приведут в порядок, реконструируют, и никаких строек, никаких детских площадок и автостоянок не будет. Но оказалось, что это просто затишье, — рассказывает о. Павел — со мной пытались торговаться, поставили своего рода ультиматум: на нашу церковь навесили земельный налог. Это нонсенс. Ни один храм в городе, в стране, в мире не платит налог за пользование землей. А у нас долг вырастили уже до 46 тысяч гривен. Предлагали в открытую: долг простим, если откажешься от 60 соток земли, которая числится за храмом. Но это же не мой личный огород! Это церковная земля. И я категорически против того, чтобы на месте кладбища возводили увеселительные заведения.
Отец Павел показал нам Книгу памяти, которую начали создавать при храме. Это настоящий пример того, как оно должно быть, — в храм приходили люди, чьи родственники были упокоены на этом кладбище, записывали имена, истории. Отец Павел говорит, что начинает службу пораньше, чтобы успеть помянуть все имена из этой книги. Божьей помощи им в этом добром деле!

Татьяна Авилова

Благовещенское малое православное братство

2009 г.