Заинтересовавшись карстовыми воронками в казахской степи, один студент (чье имя теперь не помнят ни экскурсоводы, ни официальные бумаги) в 90-м году отметил новую точку на карте памяти: дно ям скрывало останки расстрелянных в 30-е годы. Человеческие черепа с дырами от пуль, погнутые оправы от очков, полуистлевший кожаный кошелек – время варварского погребения определялось легко – не эпоха сарматов-кочевников, а дикий ХХ век.
Приговоренных «тройками» НКВД свозили к карстовым обрывам полынной земли, чтобы после расстрела их тела скатывались на дно ям, невидимые и незнаемые. Когда в 1992-ом останки собрали в десять больших ящиков и перезахоронили (под гранитной стелой), имена остались покоиться в земле. Пофамильного списка расстрелянных нет до сих пор.
Нет и очевидцев, и живых воспоминаний о событиях тех лет. Говорят, местные чабаны видели, как в 37-ом сюда, в глухую степь, по ночам сворачивали автомобили. Но тогда вопросы «зачем» старались не задавать. Немногие родственники расстрелянных, упорные в поисках, сегодня обнаруживают, что следы их арестованных близких обрываются «где-то под Актюбинском», скорее всего – на Верблюжьей горе.
В официально установленный день памяти жертв политических репрессий (31 мая) к гранитной стеле съезжаются делегации. Большую часть времени памятник стоит один в холмистой степи, и сквозь плиты его помоста пробиваются неслыханно сочные сорняки. С них мы и начали: вырвали траву, расчистив место для общей памяти, для братской литии. После чего, собравшись кругом под ярким июльским солнцем, спели сотням неназванных, в ночи убитых, «Вечную память»
Ольга Филина
Христорождественское православное братство, Москва
2013 г.
+ 
Обновления сайта